Когда Бог сотворил первых людей, то увидел, что «добро зело есть», т.е. человек любовью своею устремлен к Богу, что в созданном человеке нет никаких противоречий. Человек представляет собою полное единство духа, души и тела, – одно гармоническое целое, именно, дух человека устремлен к Богу, душа соединена или свободно подчинена духу, а тело – душе; единство цели, стремления и воли. Человек был свят, обожествлен.

Воля Божия, именно, состоит в том, чтобы человек свободно, т.е. с любовью стремился к Богу, – источнику вечной жизни и блаженства, – и тем самым неизменно пребывал в общении с Богом, в блаженстве вечной жизни. Таковы были Адам и Ева. Потому-то у них и был просветленный разум и «знал Адам каждую тварь по имени», значит ему были открыты физические законы мироздания и животного мира, которые мы теперь отчасти постигаем и постигнем в будущем. Но грехопадением своим люди нарушили в себе гармонию, – единство духа, души и тела, – расстроили свое естество. Не стало единства цели, стремления и воли.

Напрасно некоторые желают видеть смысл грехопадения иносказательно, т.е. что грехопадение состояло в физической любви между Адамом и Евой, забывая о том, что Сам Господь им заповедал: «плодитесь и размножайтесь...» Моисей ясно повествует, что «Ева согрешила прежде одна, а не вместе с мужем», – говорит Митрополит Филарет. «Как же мог написать это Моисей, если бы он написал иносказание, которое здесь найти желают».

Суть грехопадения состояла в том, что прародители, поддавшись искушению, перестали взирать на запрещенный плод, как на предмет заповеди Божией, а стали рассматривать его в предполагаемом отношении к себе, – к своей чувственности и своему сердцу, своему разумению, с уклонением от единства истины Божией в многочисленность собственных помыслов, собственных желаний, не сосредоточенных в воле Божией, т.е. с уклонением в похоть. Похоть же, зачав грех, рождает действительный грех. Ева, искушаемая диаволом, увидела в запрещенном дереве не то, что оно есть, но то, чего она сама желает, по известным видам похоти. Какие же похоти открылись в душе Евы перед вкушением запрещенного плода? «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи», т.е. она предположила некоторый особенный, необыкновенно приятный вкус в плоде запрещенном, – это похоть плоти. «И что оно приятно для глаз», т.е. жене показался более всех красивым плод запрещенный, – это похоть очес, или страсть к наслаждению. «И вожделенно, потому-что дает знание», т.е. жене захотелось изведать того высшего и божественного знания, которое сулил ей искуситель, – это гордость житейская.

Первый грех рождается в чувственности – стремлением к приятным ощущениям, к роскоши; в сердце – желанием наслаждаться без рассуждения; в разуме – мечтанием кичливого многоведения, и следственно, проникает все силы естества человеческого.

Расстройство естества человеческого и заключается в том, что грех отклонил или оторвал душу от духа, и душа, вследствие этого, стала иметь влечение к телу, к плоти и опираться на него, а тело, потерявшее эту возвышающую силу души и как само созданное из хаоса, стало иметь влечение к чувственности, к хаосу, к смерти. Потому и результат греха есть болезни, разрушение и смерть. Ум человеческий помрачился, воля ослабела, чувство исказилось, возникли противоречия, и душа человека потеряла целеустремленность к Богу.

Таким образом, преступивши за предел, положенный заповедью Божией, человек уклонил свою душу от Бога, истинного всеобщего сосредоточия и полноты, образовал для нее ложное сосредоточие в ее самости, заключил ее во тьме чувственности, в грубости вещества. Ум, воля и деятельность человека отвратились, уклонились, ниспали от Бога к твари, от небесного к земному, от невидимого к видимому. Обманутый прельщением искусителя человек добровольно «приложился к скотам несмысленным и уподобился им» (Пс. 48, 13).

Расстройство человеческого естества первородным грехом, оторванность души от духа в человеке, которая и теперь имеет влечение к чувственности, к похоти, ясно выражены в словах Апостола Павла: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, а живущий во мне грех» (Рим. 7, 19-20). Человек постоянно имеет в себе угрызения совести, сознавая свою греховность, преступность. Другими словами: поврежденного и расстроенного грехом естества своего человеку собственными силами, без вмешательства или помощи Божией, восстановить невозможно. Поэтому потребовалось снисхождение или пришествие Самого Бога на землю, – воплощение Сына Божия (принятия на Себя плоти), – для восстановления падшего и растленного естества человеческого, для спасения человека от гибели и вечной смерти.

Почему Господь Бог допустил грехопадение первых людей. А если допустил, то почему Господь просто («механически») не возвратил их после грехопадения в прежнее состояние райской жизни?

Всемогущий Бог, несомненно, мог бы не допустить падения первых людей, но Он не захотел подавлять их свободы, потому-что не желал уродовать в людях Свой собственный образ. Образ же и подобие Божие в первую очередь выражается в свободе воли человека.

Хорошо разъясняет этот вопрос проф. Несмелов: «Ввиду того, что невозможность механического спасения Богом людей для многих представляется неясной и даже совсем непонятной, мы считаем не лишним сделать более подробное объяснение этой невозможности. Спасти первых людей путем сохранения для них тех условий жизни, в которых они находились до своего падения, было невозможно потому, что погибель их заключалась не в том, что они оказались смертными, а в том, что они оказались преступными. Значит, пока они сознавали свое преступление, для них безусловно был невозможен рай именно в силу сознания ими своей преступности. А если бы случилось так, что они забыли бы о своем преступлении, то этим самым они бы только подтвердили свою греховность, и стало быть – для них опять-таки был бы невозможен рай в силу их нравственной неспособности приблизиться к тому состоянию, которым выражалась их первобытная жизнь в раю. Следовательно, возвратить себе потерянный рай первые люди безусловно не могли – не потому, что этого не хотел Бог, а потому, что этого не допускало их собственное нравственное состояние.

Но дети Адама и Евы не были повинны в их преступлении и не могли сознать себя преступными только на том основании, что их родители были преступниками. Поэтому несомненно, что одинаково сильный создать человека и возрастить младенца Бог мог бы изъять детей Адама из состояния греховности и поставить их в нормальные условия нравственного развития. Но для этого, разумеется, необходимо:

1. согласие Бога на погибель первых людей,
2. согласие первых людей уступить Богу свои права на детей и навсегда отказаться от надежды спасения и
3. согласие детей оставить своих родителей в состоянии погибели.

Если мы допустим, что первые два из этих условий могут как-нибудь считаться возможными, то осуществить третье условие все-таки никаким путем невозможно. Ведь если бы дети Адамы и Евы на самом деле порешили, что пусть, мол, их отец и мать погибают за содеянное ими преступление, то этим самым они очевидно показали бы только, что они совершенно недостойны рая, и стало быть – они несомненно потеряли бы его».

Можно было уничтожить согрешивших людей и создать новых, но новосозданные люди, имея свободную волю, разве не стали бы грешить? Но Бог не захотел допустить, чтобы созданный им человек действительно был создан напрасно и, хотя бы в отдаленном потомстве своем, не победил бы того зла, которому он позволил восторжествовать над собою. Ибо Всеведущий Бог ничего не делает напрасно. Господь Бог Своею превечною мыслью объял весь план миротворения; и в Его превечный план входило и воплощение Его Единородного Сына для спасения падшего человечества.

Необходимо было воссоздать падшее человечество именно состраданием, любовью, чтобы не нарушить свободную волю человека; чтобы человек сам по своей воле захотел возвратиться к Богу, а не по принуждению или по необходимости, ибо в этом случае люди не могли бы стать достойными чадами Божиими. А по превечной мысли Бога люди должны соделаться подобными Ему Самому участниками вечной жизни с Ним.

Так премудр и благ Всемогущий Господь Бог, не возгнушавшийся сойти на грешную землю, принять на Себя нашу поврежденную плоть, лишь бы спасти нас и возвратить к райскому блаженству вечной жизни.

(Из книги «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского)