Священник Александр Ельчанинов.

Слово об исповеди (1)

«Се время благоприятно, и день очищения». Время, когда мы можем отложить тяжкое бремя греховное, разорвать путы греха, увидеть нашу душу вновь обновленной и светлой. Но к этому блаженному очищению ведет не легкий путь. Мы еще не приступили к исповеди, а душа наша слышит искушающие голоса: «Не отложить-ли? Достаточно-ли приготовлен? Не слишком-ли часто говею?» Нужно дать твердый отпор этим сомнениям. «Если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению» (Сирах 2, 1). Если ты решил говеть, явится множество препятствий внутренних и внешних; они исчезают, как только проявишь твердость в своих намерениях. В частности, вопрос о частой исповеди: надо исповедоваться много чаще, чем это у нас принято; по крайней мере, во всех четырех постах. Нам, неискусным в покаянии, необходимо вновь и вновь учиться каяться; это во-первых, а во-вторых – необходимо тянуть какую-то ниточку от исповеди к исповеди, чтобы промежутки между периодами говения были наполнены духовной борьбой, усилиями, питаемыми впечатлениями от последнего говения и возбуждаемыми ожиданием близкой новой исповеди.

Другой смущающий вопрос – это вопрос о духовнике: к кому идти? Держаться-ли одного во что бы то ни стало? Можно-ли менять? В каких случаях? Опытные в духовной жизни отцы утверждают, что менять не следует, даже если это только твой духовник, а не духовный отец, руководитель твоей совести. Бывает, правда, что после удачной исповеди у священника, последующие исповеди у него же выходят какими-то вялыми и слабо переживаются, и тогда является мысль о перемене духовника. Но это недостаточное основание для такого серьезного шага. Не говоря уже о том, что наши личные ощущения на исповеди не касаются существа таинства, – недостаточный духовный подъем во время исповеди часто бывает знаком нашего собственного духовного неблагополучия. Об этом св. прав. Иоанн Кронштадтский говорит: «Покаяние должно быть совершенно свободное и никак не вынужденное лицом исповедающим». Для человека действительно страдающего язвой своего греха, безразлично, через кого он исповедует этот томящий его грех, лишь бы как можно скорее исповедать его и получить облегчение. Другое дело если мы, оставив существо покаяния, идем на исповедь для беседы. Вот тут-то и важно различить исповедь от духовной беседы, которая лучше, если совершается отдельно от таинства исповеди, т.к. беседа, хотя и о духовных предметах, может рассеять, расхолодить исповедающегося, вовлечь в богословский спор, ослабить остроту покаянного чувства.

Исповедь не есть беседа о своих недостатках, сомнениях, не есть осведомление духовника о себе и менее всего – не «благочестивый обычай». Исповедь – горячее покаяние сердца, жажда очищения, идущая от ощущения святыни, умирание для греха и оживание для святости. Раскаяние – уже степень святости, а бесчувствие, неверие – положение вне святости, вне Бога.

Разберемся, как нам относиться к таинству покаяния, что требуется от приходящего к таинству, как к нему готовиться, что считать важнейшим моментом (в той части таинства, которая касается исповедующегося).

Несомненно, первым действием будет испытание сердца. Для этого и положена подготовка к таинству – говение. «Видеть грехи свои в их множестве и во всей их гнусности – действительно есть дар Божий», – говорит св. прав. Иоанн Кронштадтский. Обычно люди, неопытные в духовной жизни, не видят ни множественности своих грехов, ни их гнусности. «Ничего особенного», «как у всех», «только мелкие грехи – не украл, не убил» – таково обычное начало исповеди у многих. А самолюбие, неперенесение укоров, черствость, человекоугодие, слабость веры и любви, малодушие, духовная леность – разве это не важные грехи? Разве мы можем утверждать, что достаточно любим Бога, что вера наша действенна и горяча? Что каждого человека мы любим как брата во Христе? Что мы достигли кротости, безгневия, смирения? Если же нет, то в чем заключается наше христианство? Чем объяснить нашу самоуверенность на исповеди, как не «окамененным нечувствием», как не «мертвостью сердечной, душевной смертью, телесную предваряющей»? Почему святые отцы, оставившие нам покаянные молитвы, считали себя первыми из грешников, с искренней убедительностью взывали к Иисусу Сладчайшему: «Никто же согреши на земли от века, якоже согреших аз окаянный и блудный», а мы убеждены, что у нас все благополучно! Чем ярче свет Христов озаряет сердца, тем яснее сознаются все недостатки, язвы и раны. И наоборот: люди, погруженные в мрак греховный, ничего не видят в своем сердце; а если и видят, то не ужасаются, т.к. им не с чем сравнивать.

Поэтому прямой путь к познанию своих грехов, это – приближение к свету и молитва об этом свете, который есть суд миру и всему мирскому в нас самих (Ин. 3, 19). А пока нет такой близости к Христу, при которой покаянное чувство является нашим обычным состоянием, надо, готовясь к исповеди, проверять свою совесть – по заповедям, молитвам, Евангелию.

Разбираясь в своем душевном хозяйстве, надо постараться различать основные грехи от произвольных, симптомы от более глубоких причин. Например, сами по себе грешны – рассеянность на молитве, дремота и невнимание в церкви, отсутствие интереса к чтению Священного Писания; но не происходят-ли эти грехи от маловерия и слабой любви к Богу? Нужно отметить в себе своеволие, непослушание, самооправдание, нетерпение упреков, неуступчивость, упрямство; но еще важнее открыть их связь с самолюбием и гордостью. Если мы замечаем в себе стремление к обществу, словоохотливость, насмешливость, усиленную заботу о своей наружности, и не только своей, но и своих близких, обстановке дома, но надо внимательно исследовать, не является-ли это формой тщеславия? Если мы слишком близко принимаем к сердцу житейские неудачи, тяжело переносим разлуку, неутешно скорбим об отшедших, то кроме силы и глубины наших чувств, не свидетельствует-ли все это также о неверии в Промысел Божий?

Есть еще одно вспомогательное средство, ведущее нас к познанию своих грехов, – вспомнить, в чем обычно обвиняют нас другие люди, особенно бок о бок с нами живущие, близкие: почти всегда их обвинения, укоры, нападки имеют основания.

Необходимо еще перед исповедью просить прощения у всех, перед кем виновен, идти к исповеди с неотягощенной совестью.

При таком испытании сердца нужно следить, чтобы не впасть в чрезмерную мнительность и мелочную подозрительность ко всякому движению сердца; ставши на этот путь, можно потерять чувство важного и неважного, запутаться в мелочах. В таких случаях надо временно оставить испытание своей души, и молитвой и добрыми делами упростить и прояснить свою душу.

Слово об исповеди (2)

Приготовление к исповеди не в том, чтобы возможно полно вспомнить и записать даже свой грех, а в том, чтобы достигнуть того состояния сосредоточенности, серьезности и молитвы, при которых, как при свете, станут ясны грехи. Иначе - приносить духовнику надо не список грехов, а покаянное чувство, не детально разработанную диссертацию, а сокрушенное сердце.Но знать свои грехи - это еще не значит каяться в них. Правда, Господь принимает исповедание - искреннее, добросовестное, когда оно и не сопровождается сильным чувством раскаяния (если мы исповедуем мужественно и этот грех - наше «окамененное нечувствие»). Все же «сокрушение сердца», скорбь о грехах своих есть важнейшее из всего, что мы можем принести на исповедь. Но что же делать, если «иссохшее греховным пламенем» наше сердце не орошается живительными водами слез? Что, если «немощь душевная и плоти неможение» так велики, что мы не способны на искреннее покаяние?

Это все-таки не причина откладывать исповедь - Бог может коснуться нашего сердца и в течение самой исповеди: само исповедание, наименование наших грехов может смягчить наше сердце, утончить духовное зрение, обострить покаянное чувство. Больше же всего к преодолению нашей духовной вялости служат приготовления к исповеди; пост, который, истощая наше тело, нарушает гибельное для духовной жизни наше телесное благополучие; молитва, ночные мысли о смерти, чтение Евангелия, житий святых, творений святых отцов, усиленная борьба с собой, упражнение в добрых делах. Наше бесчувствие на исповеди большею частью имеет своим корнем отсутствие страха Божия и скрытое неверие. Сюда и должны быть направлены наши усилия. Вот почему так важны слезы на исповеди - они размягчают наше окаменение, потрясают нас «от верху до ног», упрощают, дают благодетельное самозабвение, устраняют главное препятствие к покаянию, нашу «самость». Гордые и самолюбивые не плачут. Раз заплакал, значит - смягчился, истаял, смирился. Вот почему после таких слез - кротость, безгневие, умягченность, умиленность, мир в душе у тех, кому Господь послал «радостотворный» (т.е. творящий радость) плач. Не нужно стыдиться слез на исповеди, нужно дать им свободно литься, омывая наши скверны.

Третий момент исповеди - словесное исповедание грехов. Не нужно ждать вопросов, надо самому сделать усилия; исповедь есть подвиг и самопринуждение. Говорить надо точно, не затемняя непроглядность греха общими выражениями (например, «грешен против 7-ой заповеди»). Очень трудно, исповедуясь, избегнуть соблазна самооправдания, попыток объяснить духовнику «смягчающие обстоятельства», ссылок на третьих лиц, введших нас в грех. Все это признаки самолюбия, отсутствия глубокого покаяния, продолжающегося коснения в грехе. Иногда на исповеди ссылаются на слабую память, не дающую будто возможность вспомнить грехи. Действительно, часто бывает, что мы легко забываем свои грехопадения; но проиcходит-ли это только от слабой памяти? Ведь, например, случаи, особенно больно задевшие наше самолюбие или, наоборот, польстившие нашему тщеславию, наши удачи, похвалы по нашему адресу мы помним долгие годы. Все, что производит на нас сильное впечатление, мы долго и отчетливо помним, и если мы забываем наши грехи, то не значит-ли это, что мы не придаем им серьезного значения?

Знак совершившегося покаяния - чувство легкости, чистоты, неизъяснимой радости, когда грех кажется так же труден и невозможен, как только-что далека была эта радость.

Раскаяние наше не будет полным, если мы, каясь, не утвердимся внутренно в решимости не возвращаться к исповеданному греху. Но, говорят, как это возможно? Как я могу обещать себе и своему духовнику, что я не повторю своего греха? Не будет-ли ближе к истине как раз обратное - уверенность, что грех повториться? Ведь опытом своим всякий знает, что через некоторое время неизбежно возвращаешься к тем же грехам; наблюдая за собой из года в год, не замечаешь никакого улучшения, «подпрыгнешь - и опять останешься на том же месте»! Было бы ужасно, если бы это было так. Но, к счастью, это не так. Не бывает случая, чтобы при наличии доброго желания исправиться, последовательные исповеди и Св. Причастие не произвели бы в душе благодетельных перемен. Но дело в том, что - прежде всего - мы не судьи самим себе; человек не может правильно судить о себе, стал-ли он хуже или лучше. Кроме того, Бог, по особому промышлению Своему, часто закрывает нам глаза на наши духовные успехи, чтобы защитить нас от злейшего греха - тщеславия и гордости. Часто бывает, что грех-то остался, но частые исповеди и причащение Св. Таин расшатали и ослабили его корни. Да сама борьба с грехом, страдания о своих грехах - разве не приобретение? «Не устрашайся», - говорил Иоанн Лествичник, «хотя бы ты падал каждый день и не отходил от путей Божиих; стой мужественно, и Ангел, тебя охраняющий, почтит твое терпение».

Если же нет этого чувства облегчения, возрождения, надо иметь силы вернуться опять к исповеди, до конца освободить свою душу от нечистоты, слезами омыть ее от черноты и скверны. Только не будем приписывать себе свои успехи, рассчитывать на свои силы, надеяться на свои усилия. Это бы значило погубить все приобретенное. «Рассеянный мой ум собери, Господи, и оледеневшее сердце очисти; яко Петру, дай ми покаяние, яко мытарю - воздыхание, и якоже блуднице - слезы».

Слово об исповеди (3)

Веруем-ли мы в Бога крепко, несомненно? Кто колебался в вере, допускал сомнения, медлил в хульных помыслах, наносимых сатаной, – кайтесь и плачьте. Просите Господа простить маловерие и укрепить веру. Молитесь, как молился описанный в Евангелии маловерный человек: «Верую, Господи, помоги моему неверию» (Мф. 9, 24). Часто сомнения, особенно у молодых, возникают из-за того, что они слушают неверующих. Неверующие же говорят со своей точки зрения, умышленно скрывая другую сторону дела, т.е. доводы верующих и ученых богословов против неверия. Знайте, что у верующих – множество разумных оснований веровать; но, как ни доказывай разумность веры в Бога, доказать, как дважды два четыре, что Бог существует – невозможно. Бог – непостижимое для нас Существо, и требует от нас для самых великих открытых нам Божественных истин – веры, только веры, твердой, несумненной. Веруй, например, что Святая Троицы имеет три ипостаси: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой, но они суть не три Бога, а един Бог. Это непонятно, но необходимо принять на веру. Впрочем, верующие чувствуют Бога. Он в них вселяется и они живут Им. «Разве вы не знаете, говорит Апостол, что вы храм Божий и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3, 16). Так, кто уже благодатно живет, тому умственные рассуждения не нужны. Он внутренне чувствует, что Бог есть, что Бог с ним. Если хотите иметь веру и спастись, добивайтесь именно такой веры. Наша православная вера – не учение, не мудрование какое, но сама жизнь. Обещал нам Бог, и на истинно верующих еще здесь на земле исполняет обещание: «Вселюсь в них и буду ходить в них, и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6, 16).

Кто из вас верует и исповедует Христа, тот блажен! Но кайтесь те, которые отреклись так или иначе от Христа. В первые века христианства сотни и тысячи верующих были замучены всякими варварскими способами, но они не отреклись от Христа. Невозможно описать тех мук – жестоких, бесчеловечных, – которым подвергали последователей Христа кровожадные языческие императоры и игемоны. Однако, отрекались от Христа считанные единицы, а остальные крепко стояли в вере, даже при невообразимо тяжких мучениях.

А у нас какой-нибудь знакомый или родственник посмеется и скажет что-нибудь, и уже некоторые из-за этого в церковь не идут. Помните страшные слова Спасителя: «Кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим Небесным и перед ангелами Моими» (Мф. 10, 33). Вдумайтесь в эти слова. Не примет Бог того, кто отрекся от Него, пошлет в муку вечную, где плач и скрежет зубов. Кому из нас это нужно?

А кто тверд в вере, никого не стесняется, не боится, открыто говорит: «Бог есть! Я верующий!», того Бог обязательно примет по Своему неложному обещанию. Ныне у нас, кто идет в церковь невзирая на насмешки неверующих родственников, – тот уже исповедник Христов, тому Бог воздаст сторицею. Но покайтесь те, кто поступает совсем наоборот, хотя и числится верующим. Вспомните слова Господа: «Кто постыдится Меня перед родом сим прелюбодейным и грешным, постыжусь того и Я перед Отцом Моим Небесным» (Мр. 8, 38). «Боязливых же и неверных участь в озере, горящем огнем и серою» (Откр. 21, 8).

Покайтесь и впредь стыдитесь лишь пьянства, блуда, детоубийства или какой другой подобной греховной мерзости, но не веры Христовой. Даже если бы кого за веру стали поносить и карать, то апостол Петр велит не стыдиться, но прославлять Бога за такую участь. Любить Бога надо так крепко, чтобы и муки тяжкие и смерть каждый готов был перенести, если бы пришлось.

Проверьте каждый себя, любим-ли мы Бога всей душой, всем сердцем, всей крепостью, всем помышлением своим, дороже-ли нам Бог всего и всех? Ведь Господь сказал: «Кто любит отца или мать, или сына или дочь больше, нежели Меня, недостоин Меня» (Мф. 10, 37). Так святая Варвара любила сначала своего отца, но Бога полюбила больше, и не разлюбила Его даже тогда, когда отец упросил властителей позволить ему собственноручно обезглавить ее! Так и всякая христианская девушка не пойдет замуж за того жениха, который не верует и не хочет венчаться. Многие даже навсегда остались одиночками, но не пошли за неверующих женихов. А иные наоборот, потеряли веру, потому-что оказалось, что человек им дороже Бога.

Покайтесь перед Богом в таком преступном люблении, и положите себе – любить Бога больше всех и всего, как бы это не было тяжко. Проверьте себя в том, нет-ли у кого какого-нибудь кумира, т.е. предмета какого, или живого существа, которое сделалось дороже Бога. Авва Дорофей своему юному ученику Досифею даже велел не прикасаться к одному красивому ножу, чтобы тот нож не пленил его сердца. «Дети, храните себя от идолов», – велел Апостол Иоанн. А как многие привязываются к тленным вещам, как к идолу, и губят свою душу!

Бывает, что и сам человек себе делается идолом. Такое идолопоклонство называется эгоизм. Всячески надо бороться с таким самообожанием. Это мерзкое пристрастие к самому себе совершенно изгоняет из сердца любовь к людям, заботу о них, интерес к их жизни, к их нуждам. Страшная это вещь – самому себе поклоняться как идолу. Нужно отвергнуться себя, возненавидеть своего ветхого человека с его страстями и похотями, всю жизнь бороться с ним и подавлять его.

Сюда же относится и чревоугодие. Это про чревоугодников сказал Апостол: «Их Бог – чрево, погибель их в сраме» (Филип. 3, 19). Кто виноват в излишнем угождении чреву, кайтесь и постарайтесь смирить этого зверя, влекущего нас во многие нехорошие и богопротивные грехи.