На берегу быстрой речки Жиздры, окруженная девственным бором, расположилась Оптина Пустынь всего в нескольких верстах от города Козельска Калужской губернии. Представляла она собой величественный белый кремль с 4-мя храмами, крепостным стенами и башнями. Высокая духовная жизни Оптины гармонировала с ее внешней красотой. Гоголь, после посещения Оптины, описывает ее исключительную духовность и благотворное влияние на все с ней соприкасающееся.

Точное время возникновения Оптины неизвестно. По преданию ее основал в древние времена покаявшийся разбойник Оптин. Город Козельск упоминается в летописи под 1146-м годом. В 1238 г. он был после героической обороны взят татарами и все жители были перебиты. В начале 15-го века Козельск перешел в руки Литвы, затем в течение полувека переходил из рук в руки пока окончательно не утвердился за Москвой.

Известно, что в 1625 г. игуменом Оптиной был Сергий. В 1630 г. там была деревянная церковь, шесть келий и 12 человек братий, и управлял ею иеромонах Феодор. Таким образом Оптина принадлежит к числу древнейших монастырей.

Рост, падение и снова расцвет 

Царь Михаил Феодорович и местные бояре жаловали Оптине имения и она разросталась, но во время реформ Петра I-го у нее имения отобрали, монастырь обеднел и наконец в 1724 г. совершенно опустел и был закрыт, но уже в 1726 г. по ходатайству стольника Андрея Шепелева был возобновлен. Будучи совершенно разорен, он теперь медленно восстанавливался.

Полное возобновление Оптины началось лишь с 1795 г., когда на нее обратил внимание московский митрополит Платон. Настоятелем был поставлен о. Авраамий и туда было переведено 12 братий. О. Авраамий, хотя и болезненный, сделал очень много: привел в порядок хозяйство, огородил обитель, закончил судебные дела в пользу обители, построил колокольню, Казанскую больничную церковь, братские келии, развел сад.

Но расцветом своим и славой Отпина Пустынь обязана своему следующему настоятелю Архимандриту Моисею. При нем были проведены огромные строительные работы, разведены большие огороды, фруктовые сады, земельные владения увеличились вдвое... Приток средств тек со стороны богомольцев, которых привлекала Оптина Пустынь с ее особым духом напоминающим времена древнего подвижничества. Два брата о. Моисея были тоже настоятелями монастырей и все они были великими подвижниками и поддержкой друг другу. Сам о. Моисей с молодых лет понял сущность и глубину духовной жизни. С ним беседует в Москве прозорливая старица Досифея и направляет его в Саровскую обитель, где он принимает наставления от самого преп. Серафима. Далее о. Моисей подвизался среди пустынников в рославльских лесах на подобие древних египетских отцов, проводя 6 дней в одиночестве, в вычитывании ежедневного круга богослужений и в умной молитве, а в воскресные дни сходясь с другими старцами для совместной молитвы. Нашествие французов в 1812 г. прерывает пустынножительство о. Моисея и он поступает в Белобережескую пустынь и здесь встречает трех выдающихся подвижников: о. Феодора и о. Клеопу (учеников Паисия Величковского) и их спостника о. Леонида, впоследствии выдающегося Оптинского старца.

В 1821 г. преосвященный Филарет Калужский убеждает о. Моисея перебраться в Оптину и взяться за постройку скита вблизи монастыря. В Оптину прибыли с о. Моисеем его младший брат о. Антоний и еще два монаха, Иларион и Савватий.

Так было положено основание Оптинскому скиту, в котором процветало Оптинское старчество и пронесло славу Оптиной Пустыни не только по окрестным местам, но и по всей Руси.

Старчество вообще

Благодатное старчество есть одно из высочайших достижений духовной жизни Церкви, это ее цвет, это венец духовных подвигов, плод безмолвия и Богосозерцания. Оно органически связано с иноческим внутренним подвигом, имеющим цель достижения бесстрастия, а потому и возникло с монашеством на заре христианства. Также оно возродилось и в России с появлением христианства и было общераспространено, но со временем гасло и к концу 17-го века было забыто и исчезло, т.ч. когда оно было возобновлено Паисием Величковским в начале 18-го века, оно казалось чем-то новым и даже необыкновенным. Так же и церковная иерархия нередко становилась в тупик перед этим явлением; отсюда частые гонения, которым подвергались старцы, например преп. Серафим Саровский, некоторые из оптинских старцев и другие. Но конечно далеко не все иерархи гнали старчество: наоборот, многие ему покровительствовали и даже преклонялись перед ним.

Оптинское старчество

Но старчество о котором мы будем говорить, а именно Оптинское, имеет свои особые свойства, отличающие его от общего понятия старчества. В то время как старцами на протяжении истории христианства считались все опытные монахи, которым на попечение поручались не только молодые поступившие в монастырь монахи, но даже предоставлялась и забота о духовной жизни мирян – оптинские старцы отличались совершенно исключительной глубиной духовной жизни, личной святостью, даром прозорливости, и хотя и заботились на первом месте о духовном очищении и спасении приходивших к ним, все же постоянно помогали людям и в их житейских делах и невзгодах и находили выход из самых безвыходных положений, благодаря своей прозорливости; к тому же обладали даром исцелений и чудотворений.

Сам строгий постник и подвижник, о. Моисей был преисполнен самой нежной любви к людям и был сострадателен к их немощам и погрешностям. Неподражаемо было его искусство говорить с каждым в его тоне: с образованными на их языке, а с простыми – сообразно с их понятиями и их образом речи. Он хорошо понимал потребность каждого. Сострадание к бедным не имело у него предела.

Отличался он исключительным смирением. «Сам-то я хуже всех», – часто повторял о. Моисей. «Другие может быть только думают, что они хуже всех, а я на самом деле дознался, что я хуже всех». Так смиренно выражался о себе старец, но близко знавшим его и понимавшим его жизнь были очевидны в нем созерцательная молитва и богатство дарований. В 1825 г. о. Моисей был назначен настоятелем Оптинского монастыря, а младший брат его, о. Анатолий, стал настоятелем скита. Пройдя ту же школу подвижничества в рославльских лесах, как и его брат, он отличался крайним смирением и послушанием. Никакого решения не принимал без благословения своего старца и брата о. Моисея. Из-за тяжелых физических работ, которые ему приходилось лично проводить с братом при постройке скита, у него уже в сорокалетнем возрасте открылись на ногах раны, которые уже не заживали до конца жизни и доставляли ему много мучений. А очень многое ему приходилось делать самому, т.к. многие из братий, в особенности служащие, были престарелы. Но порядок при нем и красота во всем были потрясающие и производили на посетителей большое впечатление.

Однако ни о. Анатолий, ни о. Моисей не брали на себя прямой обязанности душевного попечения лиц монастырской братии. Но будучи сами духоносными старцами, они понимали значение старчества и предоставили тем великим старцам, которых они привлекли в Оптинский скит, самое широкое поле деятельности. Таким образом насаждение и процветание старчества в Оптиной Пустыни обязано этим двум старцам. К сожалению у Калужского епископа Николая не оказалось понимания к старчеству и он причинил старцам не мало горя, и повредил бы еще больше, если бы не заступничество митрополита Московского Филарета, глубоко понимавшего и оценившего значение старчества.

В России, в образованных кругах, с петровского времени происходил процесс денационализации: восхищались всем западным и пренебрегали собственным; нахождение чего-либо положительного у себя считалось расхождением с установившимися взглядами и преследовалась. Так же и на религиозном поле просачивался дух западного протестантизма и глохло истинное, исконное Православие. Национальные, патриотические, а также и религиозные чувства сохранялись еще только в народе.

1812 г. несколько поднял вновь дух патриотизма, но даже и такие великие писатели как Пушкин, Лермонтов и другие расплачивались за черезчур выраженные эти чувства. И тут, в эту эпоху, Оптина Пустынь оказывается каким-то противовесом всему происходившему; она является маяком многим писателям и философам, не говоря уже о народе, ищущим смысла жизни в истинном Православии. Для них в Оптиной сошлись высший духовный подвиг внутреннего делания, венчаемый изобилием благодати даров стяжания Святого Духа, и служение миру во всей полноте, как в его духовных, так и в житейских нуждах. Кроме того, издательство книг духовного содержания, в силу Духовного регламента Петра 1-го и указами 1787 и 1808 гг. было представлено на усмотрение св. Синода и книги могли печататься только в его типографии. В результате всего лишь одна аскетическая книга «Добротолюбие» была напечатана в 1793 г. и читатель был лишен духовной литературы, в то время как светская печать породила большое количество переводных произведений западно лже-мистического направления и многие из них, печатавшиеся с дозволения гражданской цензуры, были прямо враждебны Православию. В таких условиях дело издательства святоотеческой литературы оказалось великим и исторического значения. Благодаря наличию глубокообразованных старцев, огромной и всесторонней помощи нескольких писателей, литераторов и философов, а также полному пониманию, поддержке и благословению со стороны митрополита Московского Филарета переводились с греческого и славянского на русский и печатались творения и жития выдающихся Отцов Церкви, как древних, так и более современных, например Паисия Величковского. Некоторые книги печатались по-славянски. Издательство это началось в середине 19-го века и к концу того же столетия библиотека, созданная о. Моисеем, состояла из 5.000 книг.

Напечатанные книги рассылались академиям, семинариям, библиотекам, правящим епископам, инспекторам и чтение этой доселе недоступной аскетической литературы становилось доступным монашествующим и всем духовно-настроенным русским людям. Истина Православия воссияла, утвердилась и укрепилась в противовес западным книгам ложного направления. Явление миру этих книг – событие не поддающееся оценке простыми словами.

Особая заслуга в предприятии этого великого дела наравне со старцем Макарием, о котором мы будем говорить особо, принадлежала выдающемуся русскому философу Ивану Васильевичу Киреевскому и его супруге (первые издания, помимо труда над ними, были изданы на их личные средства).

Старец Лев

Первым старцем, привлеченным к старчествованию в Оптину о. Моисеем и о. Анатолием был о. Лев. Он родился в 1768 г. в Корачеве и служил в миру приказчиком и вращался в купеческом быту. Во время долгих переездов по делу он сталкивался с представителями всех классов общества и хорошо освоился с манерами и бытом каждого из них. Этот опыт пригодился ему в годы его старчествования, когда к нему приходили и раскрывали душу самые разнообразные люди, знатные и незнатные.

Начало монашеской жизни о. Лев положил в Оптиной Пустыни, но потом перешел в Белобережскую Пустынь, где под руководством настоятеля, известного афонского подвижника о. Василия, проходил обучение монашеским добродетелям: послушанию, терпению и всем внешним подвигам. Здесь о. Лев проходил монашеский подвиг с именем Леонида. Некоторое время он провел в Чолнском монастыре, где встретился с учеником Паисия Величковского о. Федором и стал его преданным последователем. Старец Феодор стал обучать о. Леонида высшему монашескому деланию, этой «науке из наук и искусству из искусств», как зовется подвиг непрестанной молитвы и посредством которой происходит очищение сердца от страстей. Тут о. Леонид встретился с игуменом Филаретом, будущим митрополитом Киевским. Это впоследствии имело для него большое значение.

Затем о. Леонид получает назначение настоятелем Белобережской Пустыни и туда на жительство с ним переходит и о. Феодор, под руководством которого о. Леонид проводит в общем около 20 лет. Тут к ним присоединяется и другой известный подвижник, ученик о. Паисия, о. Клеопа. В 1808 году о. Леонид складывает с себя должность настоятеля и переходит жить в лесную глушь, в келию где поселились о. Феодор и о. Клеопа. Здесь в пустынном безмолвии о. Леонид принял схиму с именем Льва.

Но через некоторое время их отсюда выгнал новый настоятель из-за большого стечения народа к ним. Потом последовало много лет скитаний и испытаний по разным монастырям, а после кончины о. Феодора, о. Лев пробыл некоторое время в Площанской Пустыне, где находился о. Макарий – его будущий помощник во время старчествования в Оптинском скиту и впоследствии его заместитель.

Наконец, в 1829 г. в Оптину Пустынь прибыл этот основатель духовной школы из которой вышла вся плеяда последующих старцев. Но заслуга о. Льва не ограничивается только основанием старчества: им был дан тот импульс, который вдохновлял последующие поколения старцев в течение целых ста лет до самого конца жизни и процветания знаменитой Оптиной Пустыни.

О. Лев прибыл в Оптину уже на склоне лет. Он был большого роста, величественный, в молодости обладавший баснословной силой, сохранивший до старости лет, несмотря на полноту, грацию и плавность в движениях. Вместе с тем его исключительный ум, соединенный с прозорливостью, давал ему видеть людей насквозь. Душа старца была преисполнена великой любовью и жалостью к человечеству. Но действия его иногда были резки и стремительны. Старца Льва нельзя обсуждать как обыкновенного человека, потому-что он достиг той духовной высоты, когда подвижник действует повинуясь голосу Божию. Вместо долгих уговоров, он иногда сразу выбивал у человека почву из под ног и давал ему сознать и почувствовать свою несознательность и неправоту, и таким образом своим духовным скальпелем он вскрывал гнойник, образовавшийся в огрубевшем сердце человека. В результате лились слезы покаяния. Старец как психолог знал каким способом достигнуть своей цели. Вот пример: жил недалеко от Оптиной один барин, который хвастался, что как взглянет на о. Леонида, так его насквозь и увидит. Приезжает раз к старцу, когда там было много народу, а старец при его входе говорит: «Эка остолопина идет! Пришел чтобы насквозь увидеть грешного Льва, а сам, шельма, 17 лет не был у исповеди и св. Причастия». Барин затрясся, как лист, и после кался и плакал, что грешник неверующий и действительно 17 лет не исповедовался и не причащался святых Христовых Таин.

Еще рассказ одного афонского монаха посетившего о. Льва. Монах был одет в мирскую одежду, но о. Лев назвал его афонским монахом; потом пришли 3 женщины в слезах и привели одну лишившуюся рассудка, они просили о больной помолиться. Старец надел на себя епитрахиль, возложил конец епитрахили и свои руки на голову болящей и, прочитав молитву, трижды перекрестил голову больной и приказал отвести ее в гостинницу. Это делал он сидя, т.к. не мог уже вставать: был болен и доживал свои последние дни. Когда монах пришел к старцу на следующий день, вчерашняя больная пришла совершенно здоровой. Монах пришел в ужас, что старец, не боясь вреда для себя, творит исцеления. Старец ответил: «я сие сотворил не своею властью, но это сделалось по вере приходящих и действию благодати Святого Духа, данной мне при рукоположении; а сам я человек грешный».

Чудеса, совершаемые старцем, были бесчисленны. Толпа обездоленных стекалась к нему, окружала его. Один иеромонах описывает, что когда ему привелось проезжать из Козельска в Смоленскую губернию, то по дороге, в уединенных деревушках поселяне, узнав, что он едет из Козельска, наперерыв старались узнать что-нибудь об о. Леониде. На вопрос – почему вы его знаете? – они отвечали: «Помилуй, кормилец, как нам не знать о. Леонида? Да он для нас бедных, неразумных, пуще отца родного, мы без него, почитай, сироты круглые».

К сожалению, совсем иначе относились к о. Льву некоторые духовные лица, в том числе калужский епархиальный архиерей еп. Николай, который творил много неприятностей Оптиной Пустыни. Этот епископ имел твердое намерение сослать старца Льва в Соловецкий монастырь для заключения. По счастью, многие архиереи относились к старцу совсем иначе. За него сильно заступились митрополиты Филареты, Московский и Киевский, а то старцу было бы не сдобровать.

Скончался старец Лев в 1841 г., старчествовал в Оптиной всего 12 лет, но за все это время подвергался гонениям то из-за непонимания архиерея, то из-за зависти и доносов других, бывал и суд над ним (но он был оправдан), перемещали его из скита в обитель и даже архиерей запрещал ему принимать посетителей, но он все равно не прогонял притекавших к нему из милосердия к страждущим.

Зато игумен Моисей и скитоначальник о. Анатолий относились к нему с крайним уважением и даже не предпринимали ничего без его благословения.

С первых чисел сентября 1841 г. старец Лев стал ослабевать. Под конец жизни он предсказал, что России придется перенести много бед и горя. После жестоких страданий он отошел ко Господу 11-го октября 1841 г. Общая скорбь была неописуема и велико было стечение народных масс у гроба усопшего великого старца.

СОВЕТЫ ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ

Советы преподобного старца Льва

Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других; если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.

Где смирение, там и простота, а сия Божия отрасль не испытывает судеб Божиих.

Бог не презирает молитвы, но желания их иногда не исполняет единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше. Что бы было, если бы Бог – Всезнающий – совершенно исполнял наши желания? Я думаю, что все земнородные погибли бы.

Живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати.

Когда не имеете спокойствия – знайте, что не имеете в себе смирения. Это Господь явил следующими словами, которые вместе с тем показывают, где искать спокойствия. Он сказал: Научитесь от Меня, т.к. Я кроток и смирен сердцем, и обретете покой душам вашим (Мф. 11, 29).

Советы преподобного старца Моисея

Если кому когда милование какое-нибудь сделаете – за то помилованы будете.

Если постраждете со страждующим (невелико, кажется, это) – к мученикам причисляетесь.

Если простите обидящего, и за это не только все грехи ваши простятся, но детьми Отца Небесного будете.

Если помолитесь от сердца о спасении, хотя и мало – спасетесь.

Если укорите себя, обвините и осудите себя пред Богом за грехи, совестью чувствуемые, и за то оправданы будете.

Если исповедуете грехи свои пред Богом, за это вам прощение и воздаяние.

Если опечалитесь о грехах или умилитесь, или прослезитесь, или воздохнете, воздыхание ваше не утаится от Него: «Не таится от Него, – говорит св. Симеон, – капля слезная, ни капли часть некая». А св. Златоуст говорит: «Если посетуешь только о грехах, то примет Он это для твоего спасения».

Старец Макарий

Старец иеросхимонах Макарий – в миру Михаил Николаевич Иванов – родился в дворянской семье, отличавшейся благочестием, 20-го ноября 1788 года. Жили они в окрестностях Калуги в очень красивом месте близ Лаврентиева монастыря, из которого ежедневно доносился звон колоколов, созывавших иноков к молитве. Пяти лет остался он без горячо любившей его матери, которая чувствовала, что из него выйдет что-то необыкновенное. Из-за болезни матери семья часто меняла место жительства. Школу он окончил в городе Карачеве, а уже в 1814-ом году поступил на службу бухгалтера, с чем отлично справлялся, обратив на себя внимание. Но жил своим внутренним миром. Много читал, ища разрешения важнейших вопросов ума и сердца. Любил музыку, отлично играл на скрипке. На 24-м году жизни, уже после смерти отца, вышел в отставку и поселился в деревне. Управлял хозяйством плохо. Однажды мужики покрали много гречихи. Михаил их долго вразумлял, ссылаясь на Св. Писание. В результате мужики пали на колени в искреннем раскаянии, на посрамление его родным, которые над ним смеялись. Была сделана попытка его женить, но т.к. и лицом он был некрасив и косноязычен, да и не имел к этому стремления – так это и осталось. Зарылся в духовные книги и изредка выходил в столярную и работал там до усталости, покоряя юную плоть духу.

В 1810 г. отправился на богомолье в Площанскую Пустынь, да там и остался, послав братьям отречение от имения. Тут он, под руководством Арсения – ученика Паисия Величковского, получил правильное начальное направление, обучился церковному уставу и нотному пению. Помогал в письмоводстве. В 1815 г. был пострижен в мантию с именем Макария. В 1824 г. впервые побывал в Оптиной. В следующем году умирает его старец, и Макария назначают духовником Севского девичьего монастыря. Так началась его духовническая деятельность. Трудно ему было без учителя, но вскоре в ответ на его молитвы, в его обитель приезжает со своими учениками о. Лев. Таким образом о. Макарий приобрел себе вновь руководителя. Вскоре о. Лев был отправлен в Оптину. Шла переписка, окончившаяся переездом о. Макария в Оптину, что стоило немалых затруднений.

О. Макарий оставался при о. Льве до самой смерти последнего. От о. Льва учился о. Макарий с большой любовью относиться ко всем приходящим убогим и страждущим физически и духовно, целить их недуги, и не гнушаться ничем, кроме греха. Старец нередко прозревал, где кроется что недоброе, обличал, но потом обдавал таким любовным теплом, что запоминалась радость обретения чистой совести.

О. Макарий был более мягкого склада души, чем о. Лев, исключительно скромный. Вместе с о. Львом они «вынянчили» великого старца Амвросия. По смерти о. Льва вся тяжесть духовного руководства легла на о. Макария. Тихая радость о Господе никогда не покидала его.

Старец был огромного роста, с лицом некрасивым, со следами оспы, но белым, светлым, взгляд был тих и полон смирения. Нрав его был чрезвычайно живой и подвижной. Память прекрасная: после первой исповеди на всю жизнь запоминал он человека. Но косноязычие и нехватка дыхания при разговоре смущали его всю жизнь. Одет был всегда бедно. Зато был прозорлив: первый раз видя человека, называл его иногда по имени, прежде чем тот представлялся. Отвечал иногда на письменные вопросы, прежде их получения, т.ч. писавший получал ответное письмо, час тому назад посланное. Жизнь старца была полна попечений пастырских. В церкви им было установлено пение киевского распева, введены плавное чтение и пение на «подобны». Сам о. Макарий хотя и был иеромонахом, но не служил, главным образом по своему смирению, но зато часто певал с усердием и со слезами. Двадцать лет провел старец в своей скромной келье, состоявшей из приемной и маленькой спальни, в которой мебель состояла из узенькой койки, письменного стола – аккуратно покрытого стопками писем для ответа, духовными журналами и святоотеческими книгами, и креслом с подушкой. В восточном углу среди икон была особочтимая икона Владимирской Божией Матери с неугасимой лампадой и вместо аналоя деревянный треугольник для совершения правила, с Евангелием и другими книгами. Стены были увешаны видами монастырей и портретами подвижников. Все свидетельствовало о его тайных воздыханиях и о духе, отрекшемся от уделов земли. Тут он проводил часто бессонные ночи и вставал на правило при ударе скитского колокола в 2 часа утра; часто сам будил своих келейников. Прочитывали утреннее правило. В 6 часов утра ему вычитывали часы и он выпивал одну-две чашки чаю. Затем он принимал посетителей. Тут внимал он горю людскому. У него явно был дар духовного рассуждения, а также сила смирения и любви, что делало его слово особенно властным. После беседы с ним люди обновлялись. Помазуя людей маслом из своей неугасимой лампады, он приносил великую пользу больным. Исцеления были многочисленные. Особенно часто были исцеления бесноватых.

В 11 часов звонили к трапезе и старец туда шел, после чего отдыхал, а затем опять принимал посетителей. В 2 часа старец, с костылем в одной руке и четками в другой, шел в гостиницу, где его ожидали сотни народа, каждый со своими нуждами, духовными и житейскими. Всех он с любовью выслушивал: одних вразумлял, других возводил из рова отчаяния. Измученный, едва переводя духание, возвращался он с ежедневного подвига. Время приходило слушать вечернее правило. Звонили к вечерней трапезе. Иногда ее ему приносили. Но и в это время он принимал монастырскую и скитскую братию. Часто он сам заходил в келии и всегда вовремя, оставляя после себя успокоение и веселие. Он же давал послушание: чтение святоотеческих книг, назначая это по мере духовного возраста каждого. Праздности не терпел. Завел он поэтому в скиту рукоделия: токарное, переплетное и др. Каждый из братий знал и чувствовал, что бремя его трудов и скорбей разделяется любвеобильным и мудрым отцом и это облегчало иноческую жизнь.

Заканчивая день, выслушивали молитвы на сон грядущий и остальное правило на ночь, затем старец всех благословлял и отпускал. Бывало уже поздно. Старец входил в свою келию. Тело ныло от изнеможения, а сердце от впечатлений обильно открывшегося человеческого страдания. Глаза орошались слезами... а на столе лежала кипа писем, требующих ответа. Он садился и писал. Когда тухла свеча, старец вставал на молитву. Молитва в нем не прекращалась, будь он в многолюдстве, за трапезой, в беседе или в тиши ночи.

Помимо всего этого, о. Макарию принадлежит неоценимая заслуга и подвиг в издании святоотеческой литературы. Для этого дела он жертвовал своим кратким отдыхом. Эта работа объединила вокруг себя духовно устремленные интеллектуальные силы, но все эти лица, помимо литературных отношений, пользовались и духовным руководством старца.

Время своей смерти старец предсказал. За неделю до кончины он прощался, раздавал свои вещи, наставлял. Народ стекался хоть через окно посмотреть на него. Около полуночи старец потребовал к себе духовника и попросил читать отходную. В 6 часов утра он приобщился Св. Христовых Таин, а через час, в полном сознании и умилении, великий старец Макарий тихо и безболезненно отошел ко Господу в Чертог Небесный. Это было 7-го сентября 1860-го года.

СОВЕТЫ ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ

Советы преподобного старца Макария

... На вопрос ваш, в чем состоит счастливая жизнь, в блеске ли, славе и богатстве, или в тихой, мирной, семейной жизни, скажу, что я согласен с последним, да еще прибавлю: жизнь, проходимая с чистой совестью и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастье. А богатство, честь, слава и высокое достоинство нередко бывают причиною многих грехов, и не доставляют счастья.

Люди большей частью желают и ищут благоденствия в сей жизни, а скорбей стараются избегать. И кажется, что это очень хорошо и приятно, но всегдашнее благоденствие и счастье человеку вредит. Он впадает в различные страсти и грехи и прогневляет Господа, а проходящие скорбную жизнь получают спасение, потому Господь отрадную жизнь назвал пространным путем: широкие врата и пространный путь вводят в пагубу и многие идут им (Мф. 7, 13), а скорбную жизнь назвал: узкий путь и тесные врата ведущие в жизнь вечную, и немногие находят их (Мф. 7, 14). Итак, по любви своей к нам Господь, провидя могущую быть пользу, кто того достоин, многих сводит с пространного пути, а поставляет на узкий и прискорбный путь, чтобы терпением болезней и скорбей устроить их спасение и даровать жизнь вечную.

... Вам хочется не только быть хорошею и ничего не иметь худого, но и видеть себя таковою. Желание похвально, а чтобы видеть свои добрые качества, это уже есть пища самолюбию. Если бы даже мы во всем поступали верно и правильно, все равно должны считать себя негодными рабами. Мы же, во всем будучи неисправны, не должны и в мыслях считать себя хорошими. Потому и смущаемся, вместо того, чтобы смириться. Потому нам Бог и не подает силы к исполнению, чтобы мы не возносились, а смирялись и приобрели бы залог смирения. И когда оно будет у нас, то и добродетели будут у нас тверды и оно не попустит нам возноситься.

...Мы, скудоумные, думая устроить свое состояние, печалимся, суетимся, лишаем себя покоя, для того, чтобы оставить детям хорошее имение. Но знаем ли мы, послужит ли оно им пользою? Глупому сыну не в помощь богатство – оно только послужило ему поводом к худой нравственности. Надобно позаботиться оставить детям добрый пример своей жизни и воспитать их в страхе Божием и в заповедях Его, – это их главное богатство. Когда будем искать Царства Божия и правды Его, и здешнее и нужное все нам приложится (Мф. 6, 33). Вы скажете: нельзя этого сделать; нынче свет требует не этого, но другого! Хорошо; но вы родили детей для этого света ли только, а не для будущей жизни? Утешайте себя словом Божиим: если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел (Ин. 15, 18), а мудрование плотское – вражда к Богу: закону Божию не покоряется, да и не может (Рим. 8, 7). Не желайте детям вашим славы мира, но чтоб были добрые люди, покорные дети, а когда Бог устроит – добрые супруги, нежные родители, попечительные о подвластных, любовные ко всем и к врагам снисходительные.

... Вы имеете желание приблизить себя к Богу и получить спасение. В этом состоит весь долг каждого христианина, но сие совершается через исполнение заповедей Божиих, которые состоят все в любви к Богу и ближнему и простираются до любви к врагам. Читайте Евангелие, там найдете путь, истину и жизнь, сохраняйте Православную веру и уставы Святой Церкви, поучайтесь в писаниях церковных пастырей и учителей и соображайте жизнь свою по их учениям. Но одни правила молитвенные не помогут нам принести пользы... советую стараться сколько можно обращать внимание ваше на дела любви к ближним: в отношениях к родителям, супругам и детям, стремитесь о воспитании детей в Православной вере и доброй нравственности. Святой Апостол Павел, исчисляя разные виды добродетелей и подвигов самоотвержения, говорит: «если сотворю то и другое, а любви не имею, никакой пользы не имею».

Советы преподобного старца Антония

Христиане суть одушевленные образы Христовы, и кто из них кроток есть, смирен сердцем и послушлив, тот более всех похож на Христа.

Ропота на Бога остерегаться нужно и бояться как смерти, ибо Господь Бог по великому милосердию Своему все грехи наши долготерпеливо терпит, но ропота нашего не выносит милосердие Его.

Обетов и правил на себя не накладывайте никаких без одобрения отца духовного, с советом которого один поклон принесет вам более пользы, нежели тысяча поклонов своечинных.

Фарисей больше нашего и молился, и постился, но без смирения весь труд его был ничто, а посему ревнуйте наиболее мытареву смирению, которое обычно рождается от послушания, и достаточно вам.

Во всяком горе: и в болезни, и в скудости, и в тесноте, и в недоумении, и во всех неприятностях – лучше меньше думать и разговаривать с собою, а чаще с молитвою, хотя краткой, обращаться ко Христу Богу и к Пречистой Его Матери, через что и дух горького уныния отбежит, и сердце исполнится упования на Бога и радости.

Кротость и смирение сердца – такие добродетели, без которых не только Царства Небесного не достигнуть, но ни счастливым быть на земле, ни душевного спокойствия ощущать в себе невозможно.

Какое бы ни постигло тебя огорчение, какая бы ни случилась у тебя неприятность, ты скажи: «Стерплю это я для Иисуса Христа!» Только скажи это, и тебе будет легче. Ибо имя Иисуса Христа сильно. При нем все неприятности утихают, бесы исчезают. Утихает и твоя досада, успокоится и твое малодушие, когда ты будешь повторять сладчайшее имя Его. Господи, даждь ми зрети моя согрешения; Господь, даждь ми терпение, великодушие и кротость.

Советы преподобного старца Илариона

Не стыдись обнажать струпы твои духовному наставнику и будь готов принять от него за грехи свои и посрамление, чтобы чрез него избежать вечного стыда.

Церковь есть для нас земное небо, где Сам Бог невидимо присутствует и назирает предстоящих, поэтому в церкви должно стоять чинно, с великим благоговением. Будем любить Церковь и будем к ней усердны; она нам отрада и утешение в скорбях и радостях.

Для ободрения скорбящих старец часто говаривал: если Господь за нас, кто против нас? (Рим. 8:31).

Каждое дело необходимо начинать с призывания в помощь имени Божия.

Часто говорил старец о хранении совести, о внимательном наблюдении за своими мыслями, действиями и словами, и о покаянии в них. Учил немощи и недостатки подчиненных нести благодушно. «Замечания делай, – наставлял старец, – не давая пищи собственному самолюбию, соображая, мог ли бы ты сам понести то, что требуешь от другого».

Если чувствуешь, что гнев объял тебя, сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока непрестанной молитвой и самоукорением не утишится твое сердце.

Полезнее для души сознавать себя во всем виноватым и последним из всех, нежели прибегать к самооправданию, которое происходит от гордости, а гордым Бог противится, смиренным же дает благодать.

Старец Амвросий

Время старчествования старца Амвросия отличалось от того, в котором трудились его предшественники. Во-первых, тогда еще не было регулярных почтовых и телеграфных сообщений и железных дорог, как при о. Амвросии, кроме того и положение Церкви и монастырей в государстве сильно улучшилось. Во-вторых, в самом монастыре уже создалась традиция старчествования и слава Оптиной Пустыни пронеслась по всей России.

После своего приезда в Оптину, старец Амвросий, тогда еще Александр Михайлович Гренков, застал там таких столпов монашества, как игумен Моисей и старцев Льва и Макария. Кроме того, среди братии было не мало выдающихся подвижников.

Вообще все иночество под руководством старцев носило на себе отпечаток духовных добродетелей. Простота, кротость и смирение были отличительными признаками оптинского монашества. Младшая братия старалась всячески смиряться, не только перед старшими, но и перед равными, боясь даже взглядом оскорбить другого и при малейшем поводе немедленно просили друг у друга прощение.

Старец Амвросий родился в селе Большой Липовице, Тамбовской губернии, 23-го ноября 1812 г. Отец его был пономарем, а дед священником. В семье было 8 человек детей. В детстве Александр был очень бойким, веселым и смышленным мальчиком. За проказы и чрезмерную шаловливость его в семье недолюбливали. Он просто не был в состоянии ходить по струнке, как требовалось в строго патриархальной семье. Сначала он с отцом читал на клиросе. Потом он был определен в духовное училище и дальше в семинарию. Способности у него были исключительные. В июле 1836 г. он прекрасно закончил курс наук при добром поведении.

Сперва он устроился домашним учителем, а потом в Липецком духовном училище. За его остроумие и жизнерадостный характер в обществе его все очень любили. Вскоре он тяжело заболел. Надежды на выздоровление почти не было и он дал обет в случае выздоровления пойти в монастырь. Он выздоровел, но еще 4 года никак не мог покончить с миром. По ночам он начал молиться, но это вызывало насмешки товарищей. Летом 1839 г. по дороге на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру, он заехал к затворнику о. Илариону. Святой подвижник дал Александру определенное указание: иди в Оптину, ты там нужен. Александр еще помедлил, но наконец, после особого раскаяния, почувствовав свою несостоятельность и шаткость намерений, он вдруг решил бежать в Оптину, без разрешения и не попрощавшись. Впоследствии все его качества – живость, острота ума, общительность, жизнерадостность – весьма пригодились ему в общении с людьми и наставлении их.

Жизнь о. Амвросия с самого начала, под окормлением мудрых старцев, шла ровно, без особых преткновений, направляемая к все большему совершенствованию духовному. Но о. Макарий, который взял руководство над юным иноком, воспитывал о. Амвросия и подвергал его ударам по самолюбию, воспитывая в нем строгого подвижника нищеты, смирения, терпения и других иноческих добродетелей. Еще при жизни старца, с его благословения, некоторые братия приходили к о. Амвросию для откровения помыслов. Также о. Макарий сближал его со своими мирскими духовными чадами, готовя себе достойного преемника, кем он и стал впоследствии. После смерти о. Моисея, настоятелем был избран о. Исаакий, который относился к о. Амвросию, как к своему старцу. Таким образом в Оптиной не существовало никаких трений между начальствующими лицами. Старец Амвросий был тайно пострижен в схиму во время болезни. Имел двух келейников: о. Михаила и о. Иосифа (будущего старца).

О. Амвросий вставал в 4 часа утра для слушания утреннего правила, а затем его трудовой день был похож на день о. Макария. После вечернего правила старец испрашивал прощение и отпускал келейников, что бывало нередко в полночь. Через 2 года старца постигла новая болезнь, здоровье его еще ослабело. С тех пор он уже не ходил в храм Божий и должен был причащаться в келии. В 1868 г. он стал совсем плох. Такие ухудшения повторялись не раз. Трудно представить себе, как мог он, будучи прикован к постели в изнеможении сил, принимать толпы людей и отвечать на десятки писем. Животворящая божественная благодать здесь явно содействовала.

Часто над головой батюшки окружавшие видели необыкновенный свет. Под конец жизни о. Амвросий в Шамордино устроил женскую обитель с приютом для бездомных детей. Обитель быстро разрослась и вскоре в ней было до 500 сестер. После смерти игумении матери Софии, старцу приходилось брать на себя все хлопоты обители и лично посещать ее. Последний раз он отбыл туда летом 1890 г., по болезни там зимовал, здоровье ухудшилось и он уже не смог вернуться в Оптину. Скончался он 10-го октября 1891 года. Траурная процессия сопровождалась более чем тысячной толпой. Шел дождь, но свечи не гасли. По дороге из Шамордино в Оптину в каждой деревне останавливались и служили литию. Смерть старца была всероссийской потерей.

СОВЕТЫ ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ

Советы преподобного старца Амвросия

Если оставим свои хотения и разумения и постараемся исполнить хотения и разумения Божия, то во всяком месте и во всяком состоянии спасемся. А если будем держаться своих хотений и разумений, то никакое место, никакое состояние нам не поможет. Ева и в раю преступила заповедь Божию, а Иуде злосчастному жизнь при самом Спасителе не принесла никакой пользы. Везде потребно терпение и понуждение к благочестивой жизни, как читаем в Святом Евангелии.

Напрасно будем обвинять, что будто бы живущие с нами и окружающие нас мешают и препятствуют нашему спасению или совершенству духовному. Неудовлетворительность наша душевная и духовная происходит от нас самих, от нашего неискусства и от неправильно составленного мнения, с которым никак не хотим расстаться. А оно-то и наводит на нас и смущение, и сомнение, и разное недоумение; а все это нас томит и отягощает, и приводит в безотрадное состояние. Хорошо было бы, если бы мы могли понять простое святоотеческое слово: если смиримся, то на всяком месте обретем покой, не обходя умом многие иные места, на которых может быть с нами худшее.

Главное средство ко спасению – претерпевание многоразличных скорбей, кому какие пригодны, по сказанному в «Деяниях апостольских»: «Многими скорбями подобает нам войти в Царствие Небесное».

Хотящему спастись должно помнить и не забывать апостольскую заповедь: «друг друга тяготы носите, – и так исполните Закон Христов». Много других заповедей, но ни при одной такого добавления нет, т.е. «так исполните Закон Христов». Великое значение имеет заповедь эта, и прежде других должно заботиться об исполнении ее.

Многие желают хорошей духовной жизни в самой простой форме, но только немногие и редкие на самом деле исполняют благое свое пожелание – именно те, которые твердо держатся слов Священного Писания, что «многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное», и призывая помощь Божию, стараются безропотно переносить постигающие их скорби и болезни и разные неудобства, содержа всегда в памяти слова Самого Господа: «если хочешь войти в жизнь, соблюди заповеди». А главные заповеди Господни: «Не судите, и вас не будут сидить; не осуждайте, да не осуждены будете; отпускайте и отпустится вам».

Дело спасения нашего требует на всяком месте, где бы человек ни жил, исполнения заповедей Божиих и покорности воле Божией. Этим только приобретается мир душевный, а не чем иным, как сказано в псалмах: «Мир мног любящим закон Твой, и нет им соблазна». А ты все ищешь мира внутреннего и успокоения душевного от внешних обстоятельств. Все кажется тебе, что ты не на том месте живешь, не с теми людьми общаешься, что сам не так распорядился и что другие будто бы не так действовали. В Священном Писании сказано: «на всяком месте владычество Его», т.е. Божие, и что для Бога дороже всех вещей целого мира спасение одной христианской души.

Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и всем добром, но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе. Сказано у Святых Отцов: «дай кровь и приими дух». Это значит – потрудись до пролития крови и получишь духовное дарование. А ты дарований духовных ищешь и просишь, а кровь тебе проливать жаль, т.е. все хочется тебе, чтобы тебя никто не трогал, не беспокоил. Да при спокойной жизни разве можно приобрести смирение? Ведь смирение состоит в том, когда человек видит себя худшим всех людей. И вот, когда люди тревожат тебя, ты видишь, что не терпишь сего и гневаешься на людей, то поневоле будешь себя считать плохим. Если при этом будешь о своей неисправности сожалеть и укорять себя в неисправности, и искренно каяться в этом пред Богом и духовным отцом, то вот ты уже и на пути смирения. А если бы никто тебя не трогал, и ты оставался бы в покое, как же бы ты мог сознать свою худость? Как мог бы увидеть свои пороки? Если стараются унизить – значит хотят смирить тебя; а ты сам просишь у Бога смирения. Зачем же после этого скорбеть на людей?

Кто имеет дурное сердце, не должен отчаиваться, потому-что с Божией помощью человек может исправить свое сердце. Нужно только внимательно следить за собой и не упускать случая быть полезным ближним, часто открывать свои помыслы старцу и творить посильную милостыню. Этого, конечно, нельзя сделать вдруг, но Господь долготерпит. Он тогда только прекращает жизнь человека, когда видит его готовым к переходу в вечность или же когда не видит никакой надежды на его исправление.