20-го декабря 2008 г. по старому стилю (это выходит 2-го января 2009 г. по новому) исполняется 100 лет со дня кончины великого русского светильника, святого праведного пастыря Иоанна Кронштадтского. Св. Иоанн занимает особое место в святцах, будучи значимым не только в духовном плане, но и в плане историческом, быв послан Господом как некогда пророк Иона городу Ниневии, чтобы пророчествовать русскому народу, а заодно и всему миру о грядущей мировой катаклисме и наступлении апостасии, т.е. последних времен.

19 октября 1829 года, на далеком севере России, у псаломщика церкви села Суры, Архангельской губернии, Ильи Сергиева родился хилый и слабый ребенок, названный Иоанном – будущий Светильник Церкви Христовой.

С малых лет Ваня ходил с отцом в свою бедную, убогую церковку, прислуживал в алтаре, любил богослужебные книги, сделался набожным и благочестивым. Самою любимою его книгою было святое Евангелие. Все это легло мальчику прочной религиозной основой на его долгую и славную затем жизнь во Христе.

В детстве грамота очень плохо давалась Ване, это его печалило и это же толкнуло на особенно горячие молитвы к Богу о помощи. И свершилось чудо. Однажды, во время пребывания в духовном училище, ночью, после горячей молитвы, мальчика вдруг точно потрясло всего и точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся умственный взор, легко и радостно стало на душе. После этой ночи мальчик сразу же начал легко читать, легко все понимать и запоминать. Училище окончил одним из первых, Архангельскую семинарию окончил первым и поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

Духовное развитие шло еще успешнее. В академии о. Иоанн мечтал о миссионерской деятельности среди дикарей северной Америки и Сибири; но наблюдение показало, что «дикари» Петербурга знают Христа не больше, чем дикари тех стран. В связи с этими думами, у о. Иоанна повторилось одно из детских видений: он увидел себя священником в некоем соборе – и принял это за указание свыше. По окончании академии в 1855-м году, о. Иоанн был рукоположен в священники. Войдя впервые в Кронштадтский Андреевский собор, в который он был назначен, он остановился на пороге почти в ужасе: это был именно тот храм, который задолго до того открылся ему в детском видении. Всю остальную свою жизнь и пастырскую деятельность о. Иоанн провел в Кронштадте. Многие забывали даже фамилию о. Иоанна (Сергиев), да и сам он подписывался «Кронштадтский».

По окончании Духовной Академии о. Иоанн записал в свой дневник: «Многое узнал. Слава Тебе, Господи! Но хочу знать больше. Дух мой жаждет знания. Сердце мое не удовлетворяется, не сыто. Учусь и буду учиться». Вступив с такими чувствами на путь самостоятельной жизни, молодой пастырь с большим усердием продолжал книжное учение. Но тогда же, с первых дней священства, начал о. Иоанн свой подвиг совершения благих дел любви, стремясь при этом сохранить их в тайне. Хотя впоследствии он и говорил, что не ведет аскетической жизни, но эти слова им были сказаны лишь по смирению. На самом же деле, скрывая от людей свое подвижничество, о. Иоанн был величайшим аскетом, и эту свою науку победы над собою он начал с первых дней священства. В основе этих подвигов были непрестанная молитва и пост, воздержание не в одной только пище, но и во всех чувствах. Одно лишь ежедневное совершение литургии, поставленное о. Иоанном себе за правило, требовало по православному церковному уставу большого поста. Но ежедневным богослужением, непрестанной молитвой во всякое время и на всяком месте, богомыслием, постом и всяческим воздержанием не ограничивался о. Иоанн. С первых же дней своего пастырства он посвятил себя служению нищим и обездоленным людям, всегда искал и находил их, помогал им, служил больным, утешал унылых, всем принося не только слова Христовы, но и Его живую любовь и свет. «Счастливых семей, Лиза, и без нас много. А мы с тобой посвятим себя на служение Богу», – говорил обычно о. Иоанн, – девственник до конца дней своих, – своей супруге Елизавете Константиновне.

Ежедневно о. Иоанн бывал среди бедняков и нищих Кронштадта, беседовал, утешал, служил больным, ухаживал за ними и помогал материально по мере своих сил. Впрочем, не по мере, а даже и через меру, ибо очень часто молодой пастырь возвращался домой раздетый и без сапог, оставленных нищим. Все это вошло в привычку, в правило; но такая жизнь вызывала на о. Иоанна нападки со всех сторон. Упрекали его в собственной семье, смеялись со стороны, придиралось духовное начальство. Необычность христианской жизни молодого священника всех почему-то раздражала. Его называли юродивым. Епархиальное начальство воспретило выдавать ему на руки жалованье (т.к. он, получив его в свои руки, все до последней копейки раздавал нищим), вызывало его для объяснений. Но все эти испытания о. Иоанн мужественно переносил, ни в чем не изменяя принятого образа жизни. И – с помощью Божией – он победил всех и вся, и за все то, над чем в первые годы пастырства над ним смеялись, поносили, клеветали, преследовали, впоследствии стали прославлять, поняв, что перед ними истинный ученик Христов, подлинный пастырь, полагающий душу свою за людей своих. «Нужно любить всякого человека и в грехе его, и в позоре его... Не нужно смешивать человека – этот образ Божий – со злом, которое в нем». Без такого сознания едва ли мог о. Иоанн умиротворить тех, к кому он шел – кронштадтских бедняков, большей частью высланных сюда из столицы за пьянство и нищенство. Здесь встречали о. Иоанна не только грубость, но часто неприязнь, вражда, озлобление. Терпение о. Иоанна и его любовь все побеждали и чем оканчивался его духовный труд, показывает следующий пример, один из бесчисленных, изложенный в письме одного ремесленника:

«Мне было тогда годов 22-23. Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек. Я работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по миру собирала. Жили в дрянной конурке. Прихожу раз не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. Ребенок серьезно слушает. Мне все кажется, батюшка был как Христос на картинке «благословение детей». Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются... да глаза батюшки ласковые и серьезные меня остановили: стыдно стало. Опустил я глаза, а он смотрит, прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею передать все, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому-что, где дети, там всегда и тепло и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, все оправдывал, только мне было не до оправдания... Ушел он, я сижу и молчу... Не плачу, хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит... И вот с тех пор я человеком стал...»

Вот какою верою в Христа и любовью горел о. Иоанн изо дня в день, из года в год, не помышляя о славе человеческой и о прочей суете житейской, проповедуя трудящимся и обремененным людям благое и легкое иго Христово, отрекаясь от себя, изнуряя себя постом и молитвою, навлекая на себя вражду и огорчения от завистливых и черствых людей.

При всем том о. Иоанн был замечательный проповедник. За правило себе он поставил за каждым богослужением говорить проповедь. Не искал красивых слов, говорил просто и чаще всего без особой предварительной подготовки. Его проповеди очень сильно действовали на простых людей. Читая же эти проповеди в печатном виде, поражаешься глубине мысли, исключительной богословской учености, простоте и силе каждого слова. Все мысли, все дела, каждая минута его жизни – все это у о. Иоанна совершалась во славу Божию, и потому не удивительно, что проповеди его были столь богаты силою Христовой.

Так свет Христов через о. Иоанна, через его молитвы и пост, через его любвеобильные дела и через его вдохновенное слово просвещал озлобленных и несчастных русских людей. Они же, эти несчастные люди, были и первыми свидетелями его чудесных исцелений. Кронштадтские босяки первые открыли святость о. Иоанна, но это открытие очень быстро восприняла вся народная Россия при содействии праведной старицы Параскевы, которая была послана послужить подвижнику Божию о. Иоанну, тогда еще скрытому от мира.

Дар чудотворения прославил о. Иоанна далеко и за пределами России. Нет никакой возможности перечислить все его чудеса, значительная часть которых, к тому же, касалась людей бедных, неграмотных, не способных описывать и печатать виденное. Да и не вся печать сочувствовала этому. Неверующая интеллигенция и ее печать замалчивали явления силы Божией, а в 1905-м году не преминули воспользоваться свободой печати для поношения и клеветы против о. Иоанна. Все же много его чудес записано и сохранено в памяти. Излечивались молитвою и возложеиием рук самые тяжкие болезни, такие, в которых медицина терялась в своей беспомощности. Исцеления обычно производились тайно (наедине), но иногда же чудеса совершались и при большом стечении народа. О. Иоанн исцелял обращавшихся к нему мусульман, иудеев, иностранцев из Франции, Италии, Швейцарии, Америки и других стран. Сохранилась точная запись рассказа самого о. Иоанна о первом его чуде. Рассказал он это своим сопастырям-священникам: однажды обратились к нему с просьбой помолиться о больном; стал о. Иоанн молиться; и на этот раз, как всегда, «предал я болящего в руки Божии, прося у Господа исполнения над болящим Его святой воли». Но неожиданно пришедшая старушка, которую о. Иоанн почитал за ее праведность, (это и была старица Параскева,) потребовала, чтобы о. Иоанн молился о больном не иначе, как об его выздоровлении. «Помню, – говорит о. Иоанн, – тогда я почти испугался. Как я могу, думал, иметь такое дерзновение? Однако старушка настаивала и верила в силу моей молитвы. Тогда я исповедал пред Господом свое ничтожество и свою греховность, увидел волю Божию во всем этом деле и стал просить для болящего исцеления. Он выздоровел... В другой раз по моей молитве исцеление повторилось. Тогда я в этих двух случаях прямо уже усмотрел волю Божию, новое себе послушание от Бога – молиться за тех, кто будет этого просить...»

Из житий святых известно, что дар чудотворения подавался от Бога Его угодникам, как награда за их великие подвиги, за их молитвенные труды, пост, дела любви, страдания. Мы видели, что каждый день в жизни о. Иоанна был великим подвигом. И прославил его Господь Иисус Христос, Которому он столь преданно и столь ревностно служил.

Почти 25 лет провел о. Иоанн в своих великих подвигах, известный лишь простому народу города Кронштадта и отчасти Петербурга. Он совершал свое дело любви, свое служение Царю Небесному в смирении и кротости. И не ему, подвижнику, отрекшемуся от мира и от себя самого, нужна была слава. «Не нам, не нам, Господи, но имени Твоему дай славу». По особому указанию Божию, как уже было отмечено, через праведную старицу Параскеву совершилось прославление о. Иоанна, открытие светильника Христова для всей России. Господь судил, чтобы о. Иоанн был не только Кронштадтским пастырем, но и всероссийским.

Вся верующая Россия потекла к чудотворцу. Эта, кажущаяся для многих завидной, слава была новым и при том очень тяжким подвигом для о. Иоанна. Раньше он сам шел к народу в пределах одного своего города. Оставалась некоторая свобода действий и распоряжения временем по своему усмотрению. Так, о. Иоанн более 20 лет был преподавателем Закона Божия в гимназии и городском училище. Теперь и эта небольшая свобода исчезла. Тысячи людей с разных концов России ежедневно приезжали в Кронштадт за помощью к о. Иоанну; еще большее число писем и телеграмм получал он. Не было никакой физической возможности справиться одному человеку с таким числом просьб; явилась необходимость в секретарях, пришлось оставить законоучительство, пришлось – по необходимости же – ввести общую исповедь, как правило, а единоличную, как исключение.

Таким образом, по внешности вторая половина жизни и пастырской деятельности о. Иоанна была значительно иной, чем первая. Присмотримся, как проводил теперь свое время о. Иоанн, чтобы понять тяжесть и величие его подвига и его трудов. Вставал о. Иоанн в 3 часа ночи и готовился к служению в соборе утрени. Некоторое время прогуливался на дворе приходского дома, где жил, читая про себя молитвы. Около 4 часов отправлялся в собор. У ворот дома встречала его ожидавшая толпа паломников. Говорить отдельно приходилось с немногими. Большинство счастливо было получить лишь благословение, поцеловать руку Чудотворца, прикоснуться к его одежде, поймать его светлый взгляд. У собора встречали о. Иоанна сотни местных нищих, которым по заведенному правилу о. Иоанн давал милостыню. В 4 часа начиналась утреня, которую совершал о. Иоанн без пропуска песнопений, сам читал каноны. Перед началом обедни бывала исповедь. Затем, не выходя из храма, начинал о. Иоанн служить литургию. Собор, вмещавший до 5.000 человек, всегда был полон молящихся, поэтому причастие занимало долгое время, и раньше 12 ч. дня обедня почти никогда не оканчивалась. Во время службы письма и телеграммы приносились о. Иоанну прямо в алтарь, и он сразу же их прочитывал и молился по ним. После службы, окруженный тысячами верующих, о. Иоанн выходил из собора и отъезжал в Петербург по бесчисленным вызовам к больным, от которых возвращался домой не раньше 12 ч. ночи, иногда лишь успевая заснуть на час в поезде. А в 3 часа опять вставал. Многие ночи о. Иоанн и совсем не спал (молился), между тем никто никогда не замечал его сонливым или усталым. Если мы внимательно подумаем о таком образе жизни о. Иоанна, то поймем, что только чудом Божиим можно было десятки лет так жить и так работать. Эта жизнь и эти труды – выше сил человеческих, это – сверхъестественно. Так могут жить только земные ангелы и небесные человеки, как говорится о святых.

Несмотря на свою занятость, о. Иоанн находил время вести духовный дневник, записывать ежедневно свои мысли, приходившие ему во время молитвы и созерцания, в результате благодатного озарения души от Духа Божия. Эти мысли составили собою целую замечательную книгу, изданную под заглавием «Моя жизнь во Христе». Книга эта представляет собой подлинное духовное сокровище и на все времена останется свидетельством того, как жил великий праведник и как жить должно всем тем, кто хотят не только называться, а и в действительности быть христианами. Основная мысль всех творений о. Иоанна – необходимость искренней горячей веры в Бога и жизни по вере, в непрестанной борьбе со страстями и похотями, преданность вере и Церкви Православной, как единой спасающей.

В отношении к своей родине – России о. Иоанн явил собою образ грозного пророка Божия, проповедующего истину, обличающего ложь, призывающего к покаянию и предрекающего близкую кару Божию за грехи и за богоотступничество. Будучи сам образом кротости и смирения, любви ко всякому человеку, независимо от национальности или вероисповедания, о. Иоанн с великим негодованием относился к тем безбожным, материалистическим и либеральным течениям, которые подрывали веру русского народа и подкапывали тысячелетний государственный строй России. Последующие события кровавой русской революции и торжества безбожного и человеко-ненавистнического большевизма показали, насколько был прав в своих предостережениях и пророческих предвидениях великий праведник земли русской.

О. Иоанн находился в Ливадии при последних днях жизни Императора Александра III, и самая кончина Государя последовала в его присутствии. Больной Государь встретил о. Иоанна словами: «Я не смел пригласить Вас сам. Благодарю, что Вы прибыли. Прошу молиться за меня. Я очень недомогаю». Это было 12 октября 1894 года. После совместной коленопреклоненной молитвы Государя наедине с о. Иоанном последовало значительное улучшение здоровья больного. Так продолжалось пять дней; 17 октября началось снова ухудшение. В последние часы своей жизни Государь говорил о. Иоанну: «Вы святой человек. Вы праведник. Вот почему вас любит русский народ». «Да, – отвечал о. Иоанн, – Ваш народ любит меня».

Вместе со славою к о. Иоанну текли огромные суммы денег на благотворительность. О размерах этих денежных сумм можно судить лишь приблизительно, т.к. о. Иоанн сразу же все раздавал. Запись велась только о почтовых поступлениях. По мнению близких к о. Иоанну людей, через его руки проходило в год не менее миллиона рублей. Одной рукой он принимал, другой раздавал. Были такие случаи: получив однажды при стечении народа пакет из рук купца, о. Иоанн сейчас же передал его в протянутую руку бедняка, не вскрывая даже пакета. Купец взволновался: «Батюшка, да там тысяча рублей!» – «Его счастье», – спокойно ответил о. Иоанн. Иногда он, однако, отказывался принимать от некоторых лиц пожертвования. Известен случай, когда он не принял от богатой дамы 30.000 рублей. На этом случае проявилась прозорливость о. Иоанна, т.к. дама эта получила деньги нечистым путем, в чем и покаялась.

На пожертвования о. Иоанн сделал множество благодеяний. Ежедневно он кормил тысячу нищих. Устроил в Кронштадте Дом трудолюбия со школой, церковью, мастерскими и приютом. Основал в своем родном селе женский монастырь и каменный храм, а в Санкт-Петербурге, на Карповке, – женский монастырь (в котором он и похоронен).

Достигнув высокой степени молитвенного созерцания и бесстрастия, о. Иоанн спокойно принимал и облачался в богатые одежды, преподносимые ему почитателями. Это ему даже и нужно было для прикрытия своих подвигов. Полученные же пожертвования раздавал до последней копейки.

О. Иоанн скончался 20 декабря 1908 года, заранее предсказав день своей смерти. На похоронах присутствовали десятки тысяч народа, а у гробницы тогда и в последующее время совершилось множество чудес.

Необычайные то были похороны. На всем пространстве от Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря можно было наблюдать толпы плачущего народа: «Батюшка ты наш, на кого ты нас покидаешь?» – взывали в отчаянии простые люди. Слезы народа на похоронах были настолько горькие и искренние, что порой не могли удержаться от рыданий даже певчие лейб-гвардии Павловского полка. Печальный перезвон колоколов при тихом мерцании свечей в полумраке туманного петербургского вечера, пение погребального канона и слезы народа – это все слилось в такой величественный, могучий аккорд, что его не скоро забудут свидетели этого события.

Еще не было такого случая, чтобы такая многотысячная толпа так поражена была скорбью одинаковой для всех утраты. Петербург помнит десять тысяч народа, бывших на похоронах Императора Александра II, помнит тридцать тысяч на похоронах Достоевского, но такое множество скорбящего православного населения (не менее шестидесяти тысяч), какое было на похоронах Кронштадтского пастыря – это случай беспримерный, которого никто не припомнит. Так Россия провожала пастыря, который сам был народной добротой, народной совестью, народной верой...

О чем же нам говорит это житие о. Иоанна Кронштадтского? Воистину оно есть великое знамение времени, явленное России накануне ее катастрофы. В лице о. Иоанна, как в капле воды, отразилось солнце великой души нашего народа: непоколебимая вера в Христа Бога, простота, смирение, кротость. О. Иоанн происходил из простого народа и сохранил эту простоту, одновременно соединяя с ней великий ум и знания. О. Иоанн был воистину образ многомиллионного русского народа, зеркало, отразившее светлые черты Святой Руси. В нем слились и отразились чувства царя и мужика, купца и дворянина, богатого и нищего, – всех, кто сердцем принял в себя заповеди Христовы.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский был прославлен Русской Зарубежной Церковью 1 ноября 1964 года.

Что мне нужно? Ничего мне на земле не нужно, кроме самого необходимого. Что мне нужно, что самое необходимое? Мне нужен Господь, нужна благодать Его, царство Его во мне. На земле, месте моего странствия, моего временного пребывания, нет ничего собственного моего, все Божие и все временно, все предназначено к временным услугам для меня. Что мне нужно? Мне нужна истинная, христианская, живучая, деятельная любовь; нужно любящее, жалеющее ближних сердце; нужна радость о их довольстве и благополучии, скорбь о их скорбях и болезнях, о их грехах, слабостях, беспорядках, недостатках, несчастиях, бедности; нужно сочувствие теплое, искреннее во всех обстоятельствах их жизни, радость с радующимися и плач с плачущими. Полно давать место самолюбию, эгоизму, стараться жить только для себя и приобретать все только для себя: и богатство, и сласти, и славу мира сего; полно не жить, а умирать, не радоваться, а страдать, нося в себе яд самолюбия, ибо самолюбие есть яд, непрестанно подливаемый в наше сердце сатаной. О, да воскликну с псалмопевцем: что у меня есть на небе? и что я захотел на земле? Изнемогает сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего. Даруй мне, Господи, истинную жизнь, рассей мрак страстей моих, развей силою Твоею силу их, ибо у Тебя все возможно!